Пепельный Легион

Над плоским обугленным ландшафтом высилась титаническая Башня, настолько высокая и тяжёлая, что её основание расползлось в стороны жирной чёрной кляксой. С северной стороны к Башне подступалось смрадное чёрное море. В зубах прибрежных скал застряли остовы бесчисленных судов. К югу же раскинулась серо-сизая равнина, рябившая от рваных знамён и гор ржавого металла. Местами тлели огоньки погребальных костров: будто упали наземь кусочки мутных рыжих небес.

У входа в Башню выстроилась цепочка из наспех сбитых фургонов, окружённых толпами измождённых людей. С вершины они казались даже не муравьями, а так, точками, еле-еле выделяющимися на фоне царившего на земле опустошения.

Суара Танати, Старшая Сестра Пепельного Легиона, подняла к глазам латную перчатку, свела вместе большой и указательный пальцы, взглянула на тех, внизу, сквозь получившуюся щёлку. “Вы опоздали, – подумала она. – По ней уже никто не пройдёт”.

Суара обернулась. Оставшиеся в живых легионеры выстроились в четыре ряда. Они, как смогли, почистили нагрудники от крови и сажи. В глазницах шлемов безумно блестели глаза. Многие опирались друг на друга.

– Мы многих потеряли, – осипшим голосом сказала Старшая Сестра. – Они заслуживают почтения. Долгого молчания. Нас привела сюда мечта Отца-Вулкана, а мы даже не можем его похоронить так, как пристало. Но…

Где-то рядом ударила молния; последовавший за ней раскат грома заставил Сестру умолкнуть. Один из легионеров в первой шеренге упал на колени, закричал, заскрёб руками шею в попытке сдёрнуть шлем. Порыв воющего ветра принёс первые капли дождя. Там, где они ударялись о наплечники и плащи, поднимались струйки жаркого пара.

– …Но мы дошли! – рявкнула Старшая Сестра. – Мы дошли. Пробились. Мы. Первые.

“И последние”.

Она подняла руку.

– Теперь мы вознесёмся. Так завещал Отец-Вулкан.

Винтовая лестница — та самая винтовая лестница, что начиналась у самого подножия, которой они шли последний год, по которой прорывались с боем и отступали, чтобы перегруппироваться и ударить вновь — спиралью вонзалась в небо у них над головами. Воздух там дрожал, будто нагретый. Пространство словно заворачивалось само на себя. Жгло глаза.

– Мы вознесёмся! – повторила Суара Танати и тяжело зашагала по площадке. Камень под её ногами ходуном ходил; верхушка Башни заметно покачивалась на ветру. Она с трудом поборола желание ускорить шаг, думая о том, что всё может рухнуть в любой момент – но, стоит ей побежать, как побежит и весь Легион. Башня не желала, чтобы по ней поднимались. Башня встретила их ловушками, чудовищами, жаром и холодом, болезнями и безумием. Они же в начале своего пути были всего лишь людьми. Но дисциплина, установленная Отцом-Вулканом, становилась крепче с каждым ударом судьбы. Сковала их железной цепью. Каждый нёс своё звено.

Пока мог.

Она остановилась перед тем несчастным, который, плача, всё пытался содрать с себя шлем. Его пальцы плохо гнулись. Старшая Сестра обошла его, положила одну руку на плечо, как делал Отец-Вулкан; второй вынула из-за пояса рондель. В трёхгранном лезвии отразился далёкий росчерк молнии.

– Лети вперёд, брат, – прошептала она.

Остриё ронделя нашло зазор. Суара вдохнула – и на выдохе вбила клинок по самую рукоять. Скрипнул жалобно металл. Рыдания прервал короткий, влажный всхип.

Она оглядела остальных. “Как мало нас осталось.”

Суара вытерла лезвие и вернула рондель в ножны. Бросила, ступая на первую ступеньку последнего пролёта:

– За мной!

Легион прокричал гордое “выше!” и последовал за ней, на ходу перестраиваясь в шеренгу. Первый ряд поднял щиты, второй и третий приготовили пики. Воины в пепельных доспехах продолжили своё восхождение по стенающей Башне. Лестница ходила ходуном у них под ногами. Усилился дождь; его капли разбавили кровь, вытекающую из убитого Суарой. Кровь свернулась и окрасилась в чёрный.

Шеренга за шеренгой, выжившие легионеры исчезли в дрожащем мареве.

*

Всё исчезло.

Старшая Сестра не смогла бы сказать, как долго длился тот миг. Её желудок скрутило, броня вдруг показалась неимоверно тяжёлой. Суара почувствовала холод; замогильный, пробирающий до костей, или, может, распространяющийся от костей, будто она уже умерла изнутри. Во рту встала едкая горечь. Челюсть свело; лязгнули непроизвольно зубы, и к горечи добавился солёный вкус крови. В ушах болезненно стрельнуло.

А потом её нога ступила вновь на твёрдую землю. Пол отозвался глухим стуком. Её окружала кромешная тьма. Суара сразу обнажила меч, встала в боевую стойку, услышала, как позади неё на пол опускаются подкованные сапоги легионеров и медленно пошла вперёд.

– Свету! – скомандовала она. – Держать строй!

Кто-то отреагировал, зажёг лампу. Отсветы пламени выхватили из темноты высокие, до потолка, стеллажи и подставки-треноги. Повсюду лежали огромные покрывала; на них толстым слоем скопилась пыль. Пол тоже был ею покрыт. Просторное помещение выглядело так, будто в нём столетиями никто не бывал.

Суара отдавала приказы на ходу. Часть бойцов рассредоточилась, остальные – сомкнули ряды и мелкими шажками двинулись по центральному проходу. Некоторые медлили, оглушённые переходом. Всё новые и новые легионеры выходили в этот затхлый подвал, и, на ходу оценивая диспозицию, выстраивались и ныряли в укрытия, готовые защищаться.

Вот уже все вышли, приготовились – и Танати, приказав сохранять бдительность, вернулась туда, где впервые ступила на этот пыльный пол.

Ни следа прохода: ни дверей, ни люков. Пепельный Легион вышел из стены.

Нет, не совсем так. Во всю стену протянулся приколотый по углам холст. У неё дух захватило, она издала нечленораздельный, болезненный звук. Никто, конечно, не посмел обернуться, и Суара коротким окриком подозвала нескольких бойцов – проверить, что её глаза ей не лгали.

Не лгали. Полотно изображало Башню. И южную равнину, и северное море. Знакомые ей краски – серый, багровый, чёрный – кажется, наслоились поверх совсем других, поверх цветов, для которых в её языке не было названия. Она протянула руку, проследила пальцем Башню от основания до вершины, и краска посыпалась хлопьями; когда её железный палец коснулся верхушки, полотно от легчайшего нажима порвалось. Обезглавленная Башня сразу как-то покосилась.

– Что это? – спросила Суара. Никто не смог ответить.

– Осмотритесь.

Подвал был полон пыльных полотен, и, пока легионеры осторожно стряхивали пыль и рылись в старых тряпках, она продолжила осмотр. Чем дольше смотрела, тем больше видела странностей. У подножия Башни, кажется, лежали останки города, а рядом проступали грубые линии; они изображали каньон, врезавшийся в море, но каньон не был закрашен… Был ли там каньон в её мире? Может быть. Башню же из чего-то строили, ландшафт мог измениться. В небесах на полотне горело огромное рыжее солнце, такое, как про него и рассказывали – сама Суара, конечно, ни разу его не видела, но в легендах описывали так… Какое большое! Но даже на этом изображении его можно было различить только с большим трудом; небо поросло пушком плесени.

И там и сям торчали всё те же схематичные чёрные линии.

Её внезапно озарило.

– Оно не закончено, – молвила Старшая Сестра. К горлу подступила тошнота.

– Сестра!

На треногах висели ещё полотна – в таком же плачевном состоянии, испещренные помарками, подгнившие, поросшие грибком, облупленные; краска на многих изменила цвет, пошла уродливыми, грязными разводами. Танати несколько подряд осмотрела дотошно; на одном краска лежала только на левой половине рисунка, а оставшуюся часть только намечали всё те же чёрные линии; на другом же краски было столько слоёв, что там, где кусочки отпали, расцветали сюрреалистичные, рваные цветы изнанки. “Будто пасти, – подумала она. – Зубастые пасти того, что внизу, грызут то, что вверху. О, Отец-Вулкан, предвидел ли ты это?”

Там были ещё. Там были бескрайние моря, задымленные небеса, и какие-то совсем чудовищные места, с какими не могла сравниться даже Башня. Там были монстры. Там были герои. И, повсюду, какие-то кляксы, росчерки, разрывы, ошибки, помарки… Пыль. Забытый, никому не нужный мусор.

Танати приказала вернуть всё на место.

– И поосторожнее с ними, – добавила она. – Наше же снимите со стены. Попробуйте свернуть.

Старшая Сестра боялась, что полотно окажется слишком ветхим, но оно выдержало. Её люди осторожно стянули концы шнурком.

– За мной, – приказала предводительница Легиона.

К тому времени легионеры уже заняли весь подвал. В одном из углов помещения за ветхой дверью лежала не менее ветхая лестница. Старшая Сестра с интересом осмотрела и дверь, и лестницу. Широкие, добротные доски. Никогда таких не видела.

Суара осторожно взялась за перила и пошла наверх, ступая поближе к краю. Лестница жалобно скрипела. Сестра обернулась, окинула своё воинство суровым взглядом.

– Думаю, это уже не наша Башня, – бросила она. – Но мы – Легион. Идём, как шли.

*

Они вышли в коридор – почти такой же пыльный, как подвал. Вдоль стен лежали целые горы едва начатых полотен. Местами высились ветхие стопки тоненьких квадратных листков, исписанных незнакомыми символами.

Через пару комнат она остановила свой отряд и послала одного бойца с наказом вывести из подвала ещё десяток легионеров. Так, потихоньку, они выстроили серию блокпостов у дверей, занимая территорию на ходу. Главный коридор имел форму кольца, от которого открывались двери во внутренние помещения. Все они казались давным-давно заброшенными.

Им попались ворота. В щель меж тяжёлых створок пробивался рыжеватый свет. В пустых стойлах остались окаменелые следы в форме полумесяцев.

– Мы не высунемся, пока не осмотрим это место, – сказала Суара, оставив несколько надёжных человек сторожить вход. – Не вздумайте смотреть наружу. Не искушайте себя раньше времени.

Они прошли через кухню, которую тоже покрывала пыль. Поднялись по ещё одной лестнице, обошли ещё этаж, оказавшийся таким же безлюдным. Почти все окна были прикрыты тяжёлыми ребристыми ставнями. Открытые обычно располагались под самым потолком и были выполнены из цветного стекла, сложенного в узоры и фигурки. В некоторых она видела узкие, бледные лица. В других – животных.

Отряд миновал холодные покои с маленькой кроватью; в шкафу нашлась пара истлевших, похожих на детские ботинок. Один из легионеров заглянул под кровать, явно гадая, не прячется ли от них хозяин.

Мало-помалу весь Легион вышел из подвала, заполнил и первый этаж, и второй, а потом Суара начала переводить небольшие группы из арьергарда в авангард. Перемещаясь таким образом, Пепельный Легион становился многоногим, осторожным животным: отряды прикрывали и поддерживали друг друга. Так Отец-Вулкан вёл их по Башне, по той Башне, которую они оставили позади. Вёл. Защищал. Наставлял. Вновь и вновь подгонял их, напоминая, что пути назад нет и быть не может. Ведь, куда бы не вела винтовая лестница их Башни, не могло быть ничего хуже мира, который Легион оставил внизу.

Но Отец-Вулкан упал, рухнул с карниза, когда они бились с ожившими статуями на восемьсот третьем пролёте. Его спина влажно хрустнула, а левая нога изогнулась под непредусмотренным природой углом. Сестра Танати подоспела к нему раньше других. Она сразу знала, что нужно делать, и отказалась от помощи. “Я сделаю это сама”.

И сделала.

И продолжала делать.

*

Чем выше Легион поднимался, тем яснее становилось, что полотна становятся всё свежее.

Суара перестала на них смотреть. Запретила разворачивать, запретила смахивать с них пыль.

– Они становятся всё лучше, – пояснила Старшая Сестра в ответе на немой вопрос. – Мы найдём самые новые.

И окна она тоже строго-настрого запретила открывать. Когда завидела впереди приоткрытую ставню, подошла к ней первой и заперла на крючок. Их глаза взирали на неё сквозь решётки забрал с немым укором; Суара ни разу не отвела взгляда. Даже сейчас Пепельный Легион упорно соблюдал сохранившую их живыми дисциплину.

От внимания легионеров не ускользнуло, что пыли становилось всё меньше. В канделябрах на стенах уже попадались оплавленные огрызки свечей. Сами этажи становились всё меньше: башня сужалась кверху.

После очередного пролёта – научится ли она когда-нибудь думать о слове пролёт без содрогания? – они вышли в светлую комнату, полную растений. Снова цвета, которым Суара не знала названий. Снова запахи, с которыми не был знаком её нос.

И – окно. Прямо напротив лестницы. Суара застыла. Над линией горизонта висел оранжевый диск солнца. Ниже расстилалась бескрайняя, стеклянно-чистая гладь.

А над окном со стены смотрел женский портрет.

Мимо неё промчались два легионера, безжалостно топча по пути цветы и сбивая деревянные подставки для горшков. Они подошли к окну, нашарили ставни, закрыли их, отсекая сад от рвущегося внутрь света, потом повернулись к ней.

– Это оно, Старшая Сестра? – выговорил один из них. – Это место обещал нам Отец-Вулкан?

– Может быть, – сказала Танати, успокоившись. – Может. Но… – Она приподняла забрало, и, не отрывая взгляда от портрета над окном, провела пальцами по собственной щеке. Как странно. Хмыкнув, Старшая Сестра захлопнула шлем обратно. – Но в этом месте всё ещё пахнет смертью.

Суара вывела отряд из благоухающей травами комнаты и почти сразу ступила на ещё одну лестницу. На этой пыли не было. Ноги скользили на отполированных ступеньках. Отряд поднялся к тяжёлой, слегка приоткрытой двери. Танати толкнула её и шагнула внутрь.

Ей открылась захламленная мастерская, полная незнакомых инструментов. В дальнем конце, прямо под окном, на изящной медной треноге развернулось красочное, рельефное полотно. От него исходил кисловатый, едкий запах.

Справа, у стены, на брошенной на пол перине спал невысокий, седовласый мужчина.

Танати сама не заметила, как оказалась рядом. Её стальная перчатка тяжело легла на плечо спящего. Она сжала пальцы, с удовлетворением отметив реакцию: дрожь, рывок, тихое “а?”. Старшая Сестра приподняла старика и силком его перевернула. Морщинистые веки с трудом приподнялись вверх, потом его глаза чуть из орбит не выкатились: он с ужасом уставился на железную маску забрала. С его губ сорвалось несколько незнакомых ей дребезжащих слов.

– Я – Путеводное Пламя Пепельного Легиона, – проговорила Суара.

Он опять что-то сказал.

– Разверните, – приказала Суара, и её легионеры вышли вперёд, разворачивая принесённое из подвала полотно. Им пришлось встать вдоль дивана, чтобы оно поместилось. Изображение опять изменилось. Башня разрушалась. Мир погружался в заплесневелую серость. Тягучее чёрное море подсохло, обнажив истлевшие останки давным-давно вымерших рыб.

Во взгляде старика что-то прояснилось. Он облизнул губы, опустил глаза, и, наконец, прошептал:

– Как вы здесь оказались.

– Мы поднялись, – сказала Суара. – По Башне.

– По Башне, – эхом отозвался старик. – Я так и не придумал, зачем она там… Надо же… И это ты. Твой голос.

– Это всё – ты, – констатировала Суара. – Ты.

– Я. Но такого ещё не случалось, – прокряхтел он. – Это и правда ты? Суара?

– Суара Танати, – глухо молвила предводительница Легиона. – Старшая Сестра.

Старик запрокинул голову.

– Какая злая шутка, – прошептал он. – Все вы потеряли веру. Все вы меня бросили. И – вот так? Вот так вы возвращаетесь?

Танати опять сжала его плечо.

– Какая злая шутка, – повторил он, морщась от боли. – Небо…

Ей хотелось ударить его. Сломать его тщедушное тело. Она не смогла бы описать всю глубину первобытного гнева, который он у неё вызывал. Но Суара совладала с собой, потому что она была Старшей Сестрой Пепельного Легиона.

– Ты сделаешь то, что я скажу, – спокойно сказала женщина.

– Да, – бросил зло старик. – Да, это точно ты. Небо! Я не знал, что реки впадают в моря, а не выходят из них, но я уже вдохновлялся тобой.

– Молчи, – сказала Суара.

– Я исправлю его, – прошипел старик. – Исправлю. И – убирайтесь. Обратно.

– Исправишь? – переспросила она.

– Да. Реку поправлю. Эту. И всё, что с изнанки. Всё, что вне…

Её пальцы всё-таки сжались покрепче, и старик забился, крича и дрожа. Суара свободной рукой приподняла забрало. Её лицо что-то для него значило. Он корчился, всхлипывал, но глаз не мог от неё оторвать.

– Я не знаю, о чём ты говоришь, – спокойно сказала Старшая Сестра Танати. – Мы – Пепельный Легион. Мы вошли в Башню и побороли её, потому что мы – лучшие из лучших. Сильнейшие из сильнейших. Ты, должно быть, силён, раз это ты создал Башню.

– Я могу исправить…

– Мы туда не вернёмся, – молвила Суара. приблизилась. – Там ничего не осталось. Только пепел и мертвецы.

В его красных глазах читалось непонимание. Танати резко встала, дёргая старика за собой. Она потащила его в тот конец комнаты, где на треноге гордо красовалась свежая картина.

– Туда, – хлёстко сказала Суара. – Ты пустишь нас туда.

Она чуть не ткнула своего пленника носом в холст.

– Туда? – повторил её пленник. – Но я не могу этого сделать.

– Если можно пройти в одну сторону, значит, можно и в другую, – возразила Суара.

– Но вам туда нельзя. – Его губы тряслись. – Женщина, это, это magnum opus. Ты не представляешь. Ты, ты, вы все… вы – прошлое. Н-небо, это как пустить кого-то в грязных сапогах топтаться по детской.

Суара свободной рукой взялась за его морщинистое, оттопыренное ухо.

– Надо было вас сжечь, – прошептал он, чуть не плача. – Прошу, Суара.

– Отец-Вулкан предупреждал: Башня не захочет, чтобы мы по ней поднимались, – проговорила Старшая Сестра. – Потом я и сама почувствовала. Она не хотела. Но мы её заставили нас пропустить. Мы – Пепельный Легион; из пепла родились и пепел несём с собой.

– Не надо, – причитал он. – Мне жаль. Мне правда жаль.

А вот ей жаль не было. Мир Суары не учил жалости.

*

Зелёный. Этот цвет назывался зелёный. Теперь она знала.

Пепельный Легион маршировал по зелёному склону к горсти милых домишек с белыми стенами. Во дворах играли босоногие дети.

У Суары выступила слюна. Какой жирный, мирный, слабый мир. Она погладила кончиками пальцев трофейное ухо, которое подвесила на шнурок. На шнурке было ещё много места.

Старшая Сестра отдала команду.

– Выше! – хором прокричали легионеры.

Автор: Boris-K

Источник: https://litclubbs.ru/duel/slonotjap-2-29.html

Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!

Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!

Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.

Читайте также: